Моя жена говорила:
- Комплексы есть у всех. Ты не исключение. У тебя комплекс моей неполноценности.
Соседский мальчик:
– Из овощей я больше всего люблю пельмени...
– Напечатали рассказ?
– Напечатали.
– Деньги получил?
– Получил.
– Хорошие?
– Хорошие. Но мало.
Отец моего двоюродного брата говорил:
– За Борю я относительно спокоен, лишь когда его держат в тюрьме!
далее...
Хорошо бы начать свою пьесу так. Ведущий произносит:
– Был ясный, теплый, солнечный...
Пауза.
– Предпоследний день...
И наконец, отчетливо:
– Помпеи!
Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моем здоровье.
– Как вас постричь?
– Молча.
Хармс говорил:
– Телефон у меня простой – 32-08. Запоминается легко: тридцать два зуба и восемь пальцев.
Дело было на лекции профессора Макогоненко. Саша Фомушкин увидел, что Макогоненко принимает таблетку. Он взглянул на профессора с жалостью и говорит:
– Георгий Пантелеймонович, а вдруг они не тают? Вдруг они так и лежат на дне желудка? Год, два, три, а кучка все растет, растет...
Профессору стало дурно.
Пришел однажды к Бродскому с фокстерьершей Глашей. Он назначил мне свидание в 10.00. На пороге Иосиф сказал:
– Вы явились ровно к десяти, что нормально. А вот как умудрилась собачка не опоздать?!
Сидел у меня Веселов, бывший летчик. Темпераментно рассказывал об авиации. В частности, он говорил:
– Самолеты преодолевают верхнюю облачность... Ласточки попадают в сопла... Самолеты падают... Гибнут люди... Ласточки попадают в сопла... Глохнут моторы... Самолеты разбиваются... Гибнут люди... А напротив сидел поэт Евгений Рейн.
– Самолеты разбиваются, – продолжал Веселов, – гибнут люди...
– А ласточки что – выживают?! – обиженно крикнул Рейн.
Моя жена спросила Арьева:
– Андрей, я не пойму, ты куришь?
– Понимаешь, – сказал Андрей, – я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.
Чирсков принес в редакцию рукопись.
– Вот, – сказал он редактору, – моя новая повесть. Пожалуйста, ознакомьтесь. Хотелось бы узнать ваше мнение. Может, надо что-то исправить, переделать?
– Да, да, – задумчиво ответил редактор, – конечно. Переделайте, молодой человек, переделайте.
И протянул Чирскову рукопись обратно.
Вольф говорил:
– Нормально идти в гости, когда зовут. Ужасно идти в гости, когда не зовут. Однако самое лучшее – это когда зовут, а ты не идешь.
Спрашиваю поэта Наймана:
– Вы с Юрой Каценеленбогеном знакомы?
– С Юрой Каценеленбогеном? Что-то знакомое. Имя Юра мне где-то встречалось. Определенно встречалось. Фамилию Каценеленбоген слышу впервые.
Художника Копеляна судили за неуплату алиментов. Дали ему последнее слово.
Свое выступление он начал так:
– Граждане судьи, защитники... полузащитники и нападающие!..
Валерий Грубин – Тане Юдиной:
– Как ни позвоню, вечно ты сердишься. Вечно говоришь, что уже половина третьего ночи.
Мемориальная доска:
"Архитектор Расстрелян".
Можно, рассуждая о гидатопироморфизме, быть при этом круглым дураком. И наоборот, разглагольствуя о жареных грибах, быть весьма умным человеком.
Реплика в Чеховском духе:
"Я к этому случаю решительно деепричастен".
– Какой у него телефон?
– Не помню.
– Ну, хотя бы приблизительно?
Ленин произносил:
"Гавнодушие".
Алкоголизм – излечим, пьянство – нет.
Рожденный ползать летать... не хочет!
Яша Фрухтман руководил хором старых большевиков. Говорил при этом:
– Сочиняю мемуары под заглавием: "Я видел тех, кто видел Ленина!"
Голявкин часто наведывался в рюмочную у Исаакиевского собора. Звонил оттуда жене. Жена его спрашивала:
– Где ты находишься?
– Да так, у Исаакиевского собора.
Однажды жена не выдержала:
– Что ты делаешь у Исаакиевского собора?! Подумаешь – Монферран!
Указ:
"За успехи в деле многократного награждения товарища Брежнева орденом Ленина наградить орден Ленина – орденом Ленина!"
Сергей Довлатов. Соло на Ундервуде.
Моя жена говорила:
- Комплексы есть у всех. Ты не исключение. У тебя комплекс моей неполноценности.
Соседский мальчик:
– Из овощей я больше всего люблю пельмени...
– Напечатали рассказ?
– Напечатали.
– Деньги получил?
– Получил.
– Хорошие?
– Хорошие. Но мало.
Отец моего двоюродного брата говорил:
– За Борю я относительно спокоен, лишь когда его держат в тюрьме!
далее...
- Комплексы есть у всех. Ты не исключение. У тебя комплекс моей неполноценности.
Соседский мальчик:
– Из овощей я больше всего люблю пельмени...
– Напечатали рассказ?
– Напечатали.
– Деньги получил?
– Получил.
– Хорошие?
– Хорошие. Но мало.
Отец моего двоюродного брата говорил:
– За Борю я относительно спокоен, лишь когда его держат в тюрьме!
далее...